Розита Герман
Недавно на одной из встреч с активными женщинами зашла речь об абхазской семье. Свой пример привела Асида Адлейба, глава общественной организации «Диабетическое общество Абхазии». Три дочери и младший сын воспитывались в традиционной абхазской многодетной семье с патриархальным порядком.
«В дочерей в нашей семье вкладывали столько же, сколько и в сына, каждой уделяли внимание. Папа нас никогда не ругал, он на нас просто смотрел, и мы понимали, что неправы. И это не был взгляд угрозы», - рассказывает Асида. Ее отец, Гиви Адлейба, ветеран Отечественной войны народа Абхазии, награжденный Орденом Леона, девять назад ушел из жизни. Но в Абхазии его хорошо помнят и относятся с большим уважением. Я не знаю, каким чудом его обошел посттравматический синдром, или он просто в силу характера успешно его преодолевал, но ему с супругой удалось растить детей в здоровой атмосфере. Это видно по детям, точно также, как и обычно, читается обратная ситуация.
«Папа был тем человеком, которого часто приглашали на семейные разбирательства, при разводе, к примеру. Много историй, которые я знаю из детства, потому что все равно о них дома говорили. Так вот я помню, что папа всегда был на стороне женщины, понимал, что ее нужно защитить, считал, что дети должны быть с матерью, что при разводе нужно, чтоб у женщины было какое-то свое жилье, что отец детей это должен ей обеспечить. Для него было важно, чтоб женщина была защищена. И мы в этом выросли», - рассказывает Асида. К сожалению, сегодня мы видим, что институт родства так не срабатывает. И часто женщины не спешат идти с проблемами к кому бы то ни было.
«В нашем обществе много травмированных людей, и понятно, что они несут своим детям. А много вы видели адекватных разводящихся людей? Делят детей, делят имущество, выкладывают все это в соцсети», - продолжает разговор Асида. По ее словам, отец был всегда был за сохранение семьи, но не вопреки здравому смыслу. «Одна из историй, когда девушка находилась в очень тяжелой ситуации с наркозависимым мужем. Помню, не один раз собирались родственники, уговаривали, примиряли. Но потом все повторялось. Однажды, папе снова позвонили сказали, что там опять то же самое. Он забрал ее с ребенком и привез домой к ее родителям. Сегодня она во второй раз замужем, живет спокойно, создав новую семью», - говорит Асида.
Мы рассуждаем о менталитете, в контексте того, что заставляет женщин терпеть систематические насилие, даже в том случае, когда у нее есть экономическая независимость и родительская семья. Асида приводит простой аргумент - я знаю, что никто не имеет право бить, оскорблять, шантажировать, просто уничтожать другого человека, где бы это не было. И добавляет, что в традициях абхазов никогда не принижали женщину, а слово «ан» (мать) – святое. Об этом она много говорит с сыном-подростком.
Она живет в Гагре, откуда, по словам Уполномоченной по правам человека в Абхазии Анас Кишмария, больше всего тревожных «звонков». Асида тоже нередко слышит о случаях домашнего насилия. «Для Абхазии недопустимо много фактов насилия вообще, не только домашнего. Мне, кажется, это, потому что сегодня скрыть мало что можно. Меня пугает, что притупляется чувство отторжения, и для нас это уже становится не удивительным. Конечно, я надеюсь, что это никогда для нас не станет нормой», - говорит она.
Казалось бы, как все просто, не важно кто ты по национальности, в какой семье вырос и где живешь – насилие недопустимо и точка! Но сложность в том, чтобы так сложились жизненные обстоятельства, и у тебя была психологически здоровая родительская семья.
Папы Асиды нет уже много лет, но образ отца продолжает определять жизнь детей. «Это сильный, уверенный и добрый человек. И я вижу это теперь в своем брате: ту же заботу даже о нас, сестрах, и маме. Папа дал нам самое главное - уверенность в том, что нас надо любить не за что-то, а просто потому, что мы есть», - говорит Асида. Такая установка - не панацея от всех проблем, но среди них точно не найдется места домашнему насилию.